|
|
| |
Сообщение: 114
Зарегистрирован: 28.03.16
Репутация:
-2
|
|
Отправлено: 04.01.17 14:22. Заголовок: Евгений Гильбо: «Оди..
Евгений Гильбо: «Один корень нашей государственности – из ларька, другой – из «трубы»
Известный бизнес-консультант о том, почему Россия в нынешнем ее виде не жилец в постиндустриальном мире. Часть 2-я
Российские элиты видят перед собой тушу мамонта, который сдох, воняет, но от хобота еще можно что-то отгрызть. А малюсенькие росточки рядом, которые через три-пять лет вырастут в огромные пальмы, никто не замечает. Такой образ рисует в интервью «БИЗНЕС Online» известный консультант Евгений Гильбо, который рассуждает о том, что изменить ситуацию может парадоксальный союз имперско-националистических и постиндустриальных сил в стране.
Евгений Гильбо: «Преодоление отсталости начнётся, когда власти России начнут ставить на собственный русский постиндустриальный класс, который заинтересован в защите своего рынка»
Евгений Гильбо: «Преодоление отсталости начнется, когда власти России начнут ставить на собственный русский постиндустриальный класс, который заинтересован в защите своего рынка»
«ТО, ЧТО СКАЗАЛ ГРЕФ, — КОНСТАТАЦИЯ, ЧТО 25 ЛЕТ БЫЛИ СПУЩЕНЫ ПСУ ПОД ХВОСТ»
− Евгений Витальевич, не так давно много шума наделало заявление Германа Грефа о том, что Россия — страна-дауншифтер. Остается только расслабляться: кому-то — получать нефтяную ренту, а кому-то — сдавать квартиру в Москве. Как вы считаете, это действительно так? И почему Греф такое сказал, будучи в истеблишменте одной из ключевых фигур?
— Кто-то же должен был это сказать. Понятно, что слова Грефа, — это подведение итога реформ последних 25 лет. Констатация того, что 25 лет были спущены псу под хвост, а мы сейчас оказались в том, что политкорректно он назвал дауншифтингом. Он любит иностранные слова, а по-русски вы сами знаете, как называют то место, где мы сейчас оказались.
В основе реформ лежала идея, что можно вписаться в мировое разделение труда на каких-то условиях. Сейчас идет констатация того, что не вписались. Он правильно констатировал провал стратегии реформ. У России теперь нет возможности вписаться в постиндустриальный мир в нынешнем его формате.
— Постиндустриальная экономика способна изменить эту российскую траекторию скольжения вниз?
— Постиндустриальные элементы в России от государства не зависят. На самом деле будущее — это становление глобальных государств. В индустриальную эпоху сложились территориальные государства, которым интересны определенные территории: они занимаются охраной этого добра, образованием, здравоохранением. Сейчас это все не нужно. Интересы стали глобальными, формируется другой тип государства.
Новое государство должно отстаивать интересы той или иной корпорации, а ее интересы глобальны во всем мире, и защищать их надо во всем мире. Современные французское государство, германское, британское уже защищают не так называемые национальные интересы, а интересы связанных с этими государствами корпораций во всем мире. Китайское государство — пока не во всем мире, но в половину мира оно уже влезло. В ту половину, где представлены китайские корпорации. Там же ситуацию контролируют и Китайские вооруженные силы. У них есть интересы в Западной Африке — вот вам военная база «Тарталис», и в Атлантике уже стоит китайский флот.
Россия запаздывает с этой трансформацией в глобальное государство, потому что ее корпорации пока еще не глобальны, территориально зависимы. У нее есть интересы за пределами своих границ, но интересы эти еще не глобальны.
Россия запаздывает с преобразованиями. Потенциал был. Экономическая программа высшего экономического совета РФ 1993 года (я руководил ее разработкой), предусматривала создание глобальной экономики на базе российской. Ставку делали на «постиндустриалку» и весь огромный потенциал вооруженных сил, спецслужб, то есть стояла задача превратиться в глобальное государство и глобальную экономику — пойти по тому же пути, что и все постиндустриальные государства. Вместо этого был выбран путь деградации: и вооруженные силы деградировали, и спецслужбы, и экономика.
Сейчас, когда жизнь заставляет действовать глобально, к своему удивлению эти ребята оказались в Сирии, и вдруг они почувствовали, что они не готовы. А если придется разбираться в Анголе или в Австралии, туда вообще не дотянуться. Соответственно, эти 20 лет потеряны. Преодоление отсталости начнется, когда власти России начнут ставить на собственный русский постиндустриальный класс, который заинтересован в защите своего рынка. А рынки сейчас уже не по государственным границам разделяются, как в индустриальную эпоху, а по языковым границам.
Поэтому перед современным государством стоит задача защищать интересы своего эгрегора, как в современной социологии называется русское языковое, ментальное и экономическое сообщество во всем мире. Постиндустриальным классам не нужно территориальное государство. Все социальные функции должны быть скинуты на муниципалитеты, а новым постиндустриальным производителям нужно глобальное государство.
Но вместо того чтобы строить глобальное государство с опорой на русский постиндустриальный класс, власти РФ нынче пытаются вывернуться, заняв в мировом разделении труда позицию защитников капиталов, европейского жандарма в Азии. Это возможный вариант, но этот подряд можно и не получить.
Это рефлексивная политика, я даже не уверен, что они до конца понимают, во что они играют, просто их обстоятельства заставляют так действовать.
— И все-таки какая-то нормальная стратегия развития страны возможна? Встает вопрос: а что дальше?
— Ответа у правящей элиты нет, потому что ее представители не на то смотрят. Их взгляд на вещи ретрограден: вот лежит туша мамонта, он сдох, воняет, туша огромная, привлекает внимание, все на нее смотрят... а рядом какие-то малюсенькие росточки. Понятно, что они внимание не привлекают: что они из себя представляют по сравнению с такой тушей?! Вся масса там!
Но если посмотреть в перспективе трех-пяти лет, то эти росточки вырастут в огромные пальмы, а туша сгниет и уйдет в землю, в лучшем случае в виде удобрения. Это если смотреть на пять лет вперед. Но для них пять лет — слишком много, они думают так: может быть, удастся еще урвать кусок туши, от хобота что-то отгрызть, может, там еще не все сгнило.
«Слова Грефа — это подведение итога реформ последних 25 лет» (фото: kremlin.ru)
«Слова Грефа — это подведение итога реформ последних 25 лет» (фото: kremlin.ru)
«РОССИЙСКАЯ ФЕДЕРАЦИЯ ТАК И НЕ СМОГЛА СТАТЬ ГЛОБАЛЬНЫМ РУССКИМ ГОСУДАРСТВОМ»
— Где в России эти ростки постиндустриального будущего? Вы их видите?
— Я с ними работаю. Я занимаюсь консалтингом...
— Это IT-компании мирового уровня, скажем, «Яндекс»?
— Понятно, что и IT-компании тоже, но в первую очередь это производящие компании, потому что понятно: будущее — за производством.
— Каким?
— Любым. Но индустриальная парадигма производства умерла, она дотационна, она вся в убытке. А вот постиндустриальная парадигма производства, которая основана на автоматизированном тиражировании, на современных средствах разработки образца, за ней будущее. Россия очень сильно отстает. Если мы посмотрим последние аналитические отчеты, то производительность труда в одной и той же отрасли в России может отличаться на десятки тысяч процентов. Это означает, что стоит с екатерининских времен древний завод, а рядом — современное автоматизированное производство. Объемы выпуска продукции одинаковые, но здесь работают 30 тысяч человек, а там — 30 человек, вот вам и на 100 тысяч процентов разница в производительности.
— То есть постиндустриальные очаги в России все-таки есть?
— Они везде есть. Но у нас вся государственная машина работает против таких производств, поэтому выгоднее все их выводить в дружественные юрисдикции, тем более что они не зависят от ресурсов, завозить эти ресурсы еще легче в эти дружественные юрисдикции. В результате в РФ очень мало что производят. Но это не значит, что мало производит русский мир — в РФ живут только 46 процентов всех русских.
— А остальные где живут? Вы СНГ имеете в виду?
— Почему только СНГ? Как вы думаете, сколько русскоязычных живет в Германии, Италии, Израиле, Франции, Китае? Это же миллионы.
— Несколько миллионов, наверное?
— Что значит несколько? Вот русскоязычное население Германии — понятно, что «население» не совсем правильно, потому что с точки зрения экономики бюджетников принимать во внимание неправильно, но все равно в целом это 8 миллионов русскоязычных. Неважно, где они числятся.
— Но ментальность у них уже немецкая.
— Пусть вас не беспокоит ничья ментальность — это прежде всего рынок, это люди, которые способны принимать нашу дигитальную продукцию. Штаты — 9 миллионов, рускоязычных, 1,2 миллиона — Испания, 1,8 миллиона — Италия, 1,1 — Франция, 2 миллиона — Турция, 4 миллиона — Китай. В остальных странах поменьше.
Я занимаюсь консалтингом, образованием, у меня клиентура, и по распределению своей клиентуры я могу оценивать, что такое русский мир. РФ дает 40 процентов поступающих в мои образовательные программы, а остальные 60 процентов — за пределами России. Это реальность постиндустриального мира. Проблема в том, что Российская Федерация так и не смогла стать глобальным русским государством. При этом русский мир огромен. Людей, которые замкнуты на русский эгрегор, больше 300 миллионов.
— Это в основном бывший СССР и Варшавский договор?
— На самом деле, допустим, утверждают, что есть Литва, что она такая вся националистическая. Так вот, литовцы — националисты, пока они сидят в своей деревне. Как только они выезжают в Европу, они тут же становятся русскими. И грузины тоже, и в этом нет ничего смешного. Я знаю одного грузина, который, когда он приехал в Германию, не владел русским языком, а сейчас выучил его, потому что другого способа вписаться в европейский рынок у него нет. Все эти, так сказать, малые народы, те же украинцы, которые у себя шибко незалежные, как только переезжают в Европу, у них сразу пропадает украинский акцент. Это совершенно понятная вещь, и никуда от этого не денешься.
— Эти люди же не точки экономического роста? Или все-таки точки?
— Они — рынок. В том-то и дело. На самом деле что постиндустриалы хотели бы от нынешнего российского государства? Чтобы оно защищало их рынок.
— А как русский мир в Америке можно защитить? Через фонды работать?
— Его не надо защищать — он защитит себя сам. Но нужно организовывать сами процессы. Возьмем англосаксонский мир, грубо говоря, Англия, британская корона. У них есть мощнейшие спецслужбы, и они прекрасно защищают интересы всего англосаксонского мира. Причем есть и американский филиал, который делает это хуже, но он это делает как филиал. Мы это помним еще по 70-м годам, когда на сенатских слушаниях в конгрессе США выяснилось, что три четверти бюджета ЦРУ идет на оплату подрядов МИ-6, то есть ЦРУ по сути американский бюджет перекачивала в английскую разведку.
«Производить беспилотники — это не хай-тек, потому что их СССР производил, когда я еще ходил в школу» (фото: enics.ru)
«Производить беспилотники — это не хай-тек, потому что их СССР производил, когда я еще ходил в школу» (фото: enics.ru)
«ЮРИСДИКЦИЯ РФ НЕ ВИДИТ СОВРЕМЕННЫЕ ЭКОНОМИЧЕСКИЕ ФОРМЫ, КАК ВИЙ С ЕГО ВЕКАМИ»
— Возвращаясь к России, какие ростки постиндустриальные вы можете назвать, какие IT-компании, производящие компании, может, производство беспилотников?
— Производить беспилотники — это не хай-тек, потому что их СССР производил, когда я еще ходил в школу. США начали использовать беспилотники в массовом порядке тоже не в этом веке. Сейчас речь идет, если брать ВПК, о создании интегральных боевых систем. И здесь я не вижу, чтобы сейчас что-то подобное было в России, хотя у СССР имелись серьезные заделы, причем не только в военной сфере.
На Западе это уже и в гражданской сфере, поскольку война ведется не столько взрывчаткой, сколько более сложными комбинациями. Естественно, у всех крупных финпромгрупп есть свои информационные управляющие системы, которые генерируют взаимные удары, идет борьба за рынки. Вопрос в том, как отхватить свой кусок рынка и удержать его.
Понятно, что оружие в этой борьбе играет не первую роль, есть целая иерархия воздействий на более высоких приоритетах: сначала играют на них, а потом, под конец, если надо, пускают в ход оружие. Все автоматизированные системы корпораций работают в этой парадигме управления.
Сейчас они достигли некоторого кризиса аналитичности, потому что управление потоками вероятности достигло очень высокого мастерства, фактически у всех оно достигло предела мастерства. Это и называется кризисом аналитичности, когда все принимают наиболее оптимальные решения.
В результате появилась новая стратегия управления — игра в «черных лебедей», когда пытаются воздействовать на характеристику самих потоков вероятности, в рамках которых идет управление. Я консультировал ряд таких компаний, которые уже в новом формате играют. Процесс выработки решений, которые меняют характеристики потоков вероятности, автоматизируется. Это все-таки абстрактная вещь, надо рассказывать на примерах, чтобы было понятно, но я просто обращаю внимание, что меняется сам характер управления.
— Что-нибудь подобное тому, о чем вы говорите, в российской хай-тек-индустрии уже есть?
— Мы можем говорить о том, что есть под юрисдикцией РФ. Но эта юрисдикция выстроена так, что в ней невозможно оформить постиндустриальный бизнес.
— А социальные сети — «ВКонтакте», например?
— Если бы она была правильно построенным постиндустриальным бизнесом, то как бы ФСБ удалось увести эту соцсеть у ребят, которые ее основали?
— Что скажете про Telegram, который создал уехавший из России основатель «ВКонтакте» Павел Дуров?
— Посмотрим, насколько этот бизнес грамотно выстроен, но факт в том, что он выстроен за переделами юрисдикции РФ. Еще раз повторяю: юрисдикция РФ не является дружественной к современным экономическим формам. Более того, она их не видит, как Вий с его веками. Поэтому и не может их контролировать, взимать налоги, регулировать, потому что это за пределами ее менталитета. Российский менталитет вырос в индустриальной, феодальной среде: один корень государственности вырос из ларька, другой — из «трубы». Поэтому наши экономические игроки видят только то, что вписывается в их менталитет, в их жизненный опыт. Но они не работали с новой экономикой, она за пределами их жизненного опыта.
«Вопрос с Иннополисом в том, не превратят ли и его в бестолковую машину по выбиванию-отмыванию денег, как превратили Сколково» (фото: innopolis.com)
«Вопрос с Иннополисом в том, не превратят ли и его в бестолковую машину по выбиванию-отмыванию денег, как превратили «Сколково» (фото: innopolis.com)
«ВУЗ ПЫТАЮТСЯ РЕГУЛИРОВАТЬ ТАК ЖЕ, КАК ЛАРЕК»
— У нас в Татарстане строят Иннополис, он задумывается как университет, построенный по американской технологии Университета Карнеги-Меллон. Этот новый вуз можно рассматривать как элемент постиндустриального мира?
— Давайте посмотрим, как это будет выглядеть в российских реалиях. Что такое университет с точки зрения деятелей постсоветского образования? Это система, при которой студента можно и нужно «доить». Либо на него дают бюджетные деньги, либо у него самого что-то есть, что надо вытрясти. В любом случае это источник денег.
Соответственно, вся система настроена на то, чтобы вытрясти у студентов деньги — ну это же глупость. В любом университете в цивилизованной стране, даже, скажем, в Таиланде, у студента нет денег, но ему говорят, что есть фонд, который за него заплатит, иди и подавай заявку. Почему они это делают? Не потому, что добрые самаритяне, а потому что играют в другие игры: они готовят кадры для определенной системы, а уже в системе эти кадры дадут выход, в том числе и финансовый.
Выключенный из этой цепочки университет непонятно для чего существует. В условиях СНГ он существует для прокормления бывших преподавателей научного коммунизма, которые теперь называются преподавателями рыночной экономики. Это совершенно дикая вещь, но она в РФ существует. Бюджетные вузы есть полностью разложившаяся и умершая система. Вопрос с Иннополисом в том, не превратят ли и его в бестолковую машину по выбиванию-отмыванию денег, как превратили «Сколково». Там все построили, все нормально, но пришли люди со старыми мозгами. Вспомним, с чего начинали хозяева «Сколково»: с того, что они приватизировали советские промышленные холдинги по кускам.
— Вы Вексельберга имеете в виду?
— Чубайсы, Вексельберги — это неважно, дело не в фамилии. Они приватизировали по кускам советские предприятия, совершенно не понимая, что ценностью обладает система.
— Как вы считаете, в рамках России Казань и Татарстан могли бы стать точкой постиндустриального роста и сборки нового класса?
— Насколько я могу судить, элиты Татарстана ничем не отличаются от прочих российских: есть труба, есть ларек и между ларьком и трубой они понимают, как эти вопросы решать. Если надо организовать что-то более сложное, возникают проблемы.
Вуз, например, пытаются регулировать так же, как ларек: к нему возникают претензии по помещениям, по пожарной безопасности, по санэпидемстанции, но по структуре образования — нет, потому что никто не знает, как это регулировать. Медицину тоже регулируют как ларек: сертификация по помещениям, по пожарной безопасности, а кто и как лечит — а кто его знает, это регулировать не будем.
О более сложных вещах и речи нет. Как будем регулировать интернет? Что мы знаем об интернете? Знаем, что есть провайдер. Давайте провайдера регулировать: с него возьмем какие-то налоги или еще что-то такое. Не получится это.
— То есть пока что вы не видите особых шансов для Казани в постиндустриальном мире?
— Нет, не вижу, потому что не вижу адекватности. Может, это со сменой поколений придет, может, произойдет обновление элит, появится постиндустриальная ориентация, но на сегодня этого не видно.
«Основная проблема власти в Киеве на сегодня, что ее уже атакует не советское прошлое, а постиндустриальное будущее»
«Основная проблема власти в Киеве на сегодня, что ее уже атакует не советское прошлое, а постиндустриальное будущее»
«ОСНОВНАЯ ПРОБЛЕМА УКРАИНЫ В ТОМ, ЧТО ЕЕ ВЛАСТЬ ВСЕ ВРЕМЯ РАБОТАЛА ПРОТИВ РУССКОЯЗЫЧНОГО РЫНКА»
— Украина могла бы стать некой альтернативной Россией, которая устроит постиндустриальный русский мир? Или там полный распад?
— Что считать Украиной? Украина как территория? Украина — естественная часть русскоязычного рынка. Причем если вы возьмете даже Западную Украину, то между собой ее обитатели могут говорить на своем языке сколько угодно, но на реальных рынках они работают на русскоязычных или на англоязычных, но чаще всего опять же через русскоязычных.
Рынок есть рынок. С украинским языком можно претендовать на самый его низ: быть сантехником, разнорабочим, медсестрой, проституткой. Чуть выше — уже требуется свободное владение одним из мировых языков — русским, английским, французским... Основная проблема Украины в том, что ее власть все время работала против русскоязычного рынка, и понятно, из каких соображений — она, мол, боролась с проклятым советским прошлым. Но при этом она оказалась на ножах с постиндустриальным будущим.
Основная проблема власти в Киеве на сегодня, что ее уже атакует не советское прошлое, а постиндустриальное будущее. Лишив свое население доступа к русскому языку, они украинскую молодежь сильно опустили в плане ее возможных претензий на место в разделении труда. Понятно, что все ребята на Украине, которые претендуют на интеллигентные постиндустриальные профессии, учатся и говорят на русском, а все остальные, которые не получили достаточного образования, идут на смыв. Украинские власти за 20 лет такой политики лишила новое поколение возможности стать, так сказать, альтернативными русскими.
На сегодня Украина в экономическом плане банкрот, потому что она вышвырнула все постиндустриальные ростки из страны. Что касается индустриального Востока, то сколько он может существовать? Он просуществовал 25 лет, затем, грубо говоря, самортизировался, сейчас его добивают.
— Это такое самоубийственное качество бестолковой украинской элиты или игра Америки, Европы, чтобы создать некий антироссийский буфер?
— Это и давление американцев, и неспособность самой украинской элиты на проведение какой-то внятной собственной политики. Давление США вызвано ошибкой: их аналитические структуры не очень понимали, что такое Украина. То, что американцы делали на Украине, не было сознательной атакой на русский рынок. Многие воспринимали это так, но это не так. В действительности американские аналитики исходили из той логики, что в каждой стране надо ставить на титульную нацию, и посчитали таковой украинцев просто по названию. А украинцы, которых они знали, — это те, которые сбежали к ним после Второй мировой войны, — бандеровцы. Вместо того, чтобы ставить на украинскую культуру и историю, они сделали ставку на бандеровцев — национальных маргиналов.
Этим американцы раскололи Украину, но не тем способом, на который рассчитывали, и в результате потеряли контроль. При том, что они контролируют всех украинских политиков, которые бегают на ковер к американскому послу. Но при этом американцы не контролируют страну, и до них все больше и больше это доходит. Американцы теперь пытаются проводить свою политику на Украине через Кремль, потому что это единственная сила, как им кажется, которая способна разрулить ситуацию. Однако и Кремль теряет свое влияние на Украине.
Илон Маск (основатель компаний Tesla и SpaceX — прим. ред.) уже делает такие ракеты, что скоро «Роскосмос» заткнут куда-нибудь (фото: briansolis.com)
|
- участник сейчас на форуме
- участник вне форума